Публикации

The article focuses on the relationships between the Russian constitutional law and international norms, especially in the context of interaction of national courts and international jurisdictions. It offers a historical analysis of the role and status of the international law in the Russian legal system. Particular attention is paid to the case-law of the Russian Constitutional Court regarding the enforcement of judgments of the international jurisdictions. 

Обзор монографий: 

Ковлер А.И. Европейская Конвенция в международной системе защиты прав человека: монография / М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: Норма: ИНФРА-М, 2019. 304 с.

Ковлер А.И. Европейская Конвенция: проблемы толкования и имплементации: монография / М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: Норма: ИНФРА-М, 2019. 400 с.

Статья продолжает серию научно-аналитических исследований, посвященных обзору заключений Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) по вопросам судебной власти и реформ. Настоящий обзор подготовлен по итогам 115-й и 116-й Пленарных сессий Венецианской комиссии, прошедших, соответственно, в октябре и декабре 2018 года. Вниманию читателя предлагаются экспертные позиции Венецианской комиссии относительно судебных реформ в Румынии, Грузии, Казахстане и на Мальте.

Так,  преобразования судебной системы в Румынии проходят на фоне борьбы с коррупцией. Коррупционные проявления стали предлогом для ряда спорных законодательных решений, в числе которых усиление контроля за судьями и расширение механизма их ответственности. Венецианская комиссия пришла к однозначному выводу, что в результате проводимых преобразований создается угроза независимости судей.

В Казахстане проходит реформа органов судейского сообщества, в частности проходит перераспределение полномочий между Верховным судом и Высшим судебным советом. В целом позитивно оценивая проводимые преобразования, Венецианская комиссия все же внесла ряд рекомендаций относительно укрепления независимости  судей.

Реформа органов судейского сообщества проходит и в Грузии. Значительных замечаний у Венецианской комиссии предлагаемые изменения не вызвали, а изложенные в Заключении рекомендации касались необходимости уточнения понятийного аппарата.

Предметом внимания Венецианской комиссии стала и судебная власть Мальты. В целом позитивно оценивая развивающиеся институты правосудия, Комиссия настоятельно рекомендовала снизить остающийся чрезмерно высоким уровень влияния мальтийского Премьер-министра.

В главе рассматривается сближение национальных систем процессуального права как пример правовой интеграции государств. 

На современном этапе очевидна необходимость процессуальных институтов, обеспечивающих защиту прав и законных интересов группы лиц. Такие институты облегчают доступ к правосудию, позволяют оптимизировать судебную процедуру и дают возможность эффективно защитить свои нарушенные права большому количеству лиц, пострадавших от действий одного ответчика. Вместе с тем, российское законодательство еще не нашло оптимальную и эффективную модель института групповых исков. Введение данного института в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации не обеспечило их широкую практическую применимость: так, например, за первое полугодие 2018 года было подано лишь 18 исков о защите прав и групповых интересов группы лиц. Параллельно продолжается разработка законопроекта о введении института групповых исков и в гражданский процесс.Указанные обстоятельства провоцируют интерес к зарубежному опыту, в частности, опыту тех государств, в которых институт групповых исков работает эффективно. В рамках настоящей статьи предлагается рассмотреть механизм защиты коллективных интересов в Бразилии, успешно функционирующий уже в течение длительного времени. В статье систематизируются «хронические» проблемы групповых исков в России, обобщается опыт бразильского правового регулирования, сопоставляются теоретические подходы к групповым искам в России и Бразилии.  В заключении делается вывод о возможных путях совершенствования российского законодательства относительно регулирования групповых исков, в том числе путем использования отдельных элементов бразильского правового регулирования.   

Предметом настоящего исследования являются актуальные тенденции права на справедливое судебное разбирательство в практике Европейского Суда по правам человека. Авторы стремятся выявить основные векторы и направления развития подходов Суда по наиболее актуальным вопросам применения статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Исследование состоит из нескольких блоков.

В первом блоке авторы приводят эволюцию позиций Суда относительно права на справедливое судебное разбирательство, отказываясь при этом от комментирования конкретных элементов данного права и стремясь рассмотреть ст. 6 Конвенции через призму основных судебных доктрин ЕСПЧ.

 Во втором блоке рассматриваются основные тенденции уголовно-процессуального аспекта права на справедливое судебное разбирательство, среди которых эволюция взглядов суда относительно права на защиту, права допрашивать свидетелей и права на услуги переводчика. 

Третья и четвертая части работы посвящены проблемам имплементации положений ст. 6 Конвенции и практики ЕСПЧ в российское правосудие по гражданским и уголовным делам. Автор анализируют последние изменения в сфере судоустройства и процессуального законодательства России с точки зрения конвенционных требований и основных подходов Суда.

Особо подчеркиваются хронические проблемы российского уголовного процесса с точки зрения практики ЕСПЧ, которые, к сожалению, пока не получили своего разрешения.

В заключительной части определяются дальнейшие возможные пути по имплементации права на справедливое судебное разбирательство в российское правосудие по гражданским и уголовным делам.

исследования в настоящей статье является влияние правовых позиций Европейского суда по правам человека, касающихся права на суд, созданный на основе закона, на развитие российского процессуального права. Статья раскрывает основные элементы права на суд, созданный на основании закона, и рассматривает основные проблемные вопросы имплементации этих элементов в национальный правопорядок. Исследование опирается на наиболее значимые правовые позиции ЕСПЧ по рассматриваемым вопросам. Так, в деле Посохов против России ЕСПЧ пришел к выводу о несовершенстве российских законодательных норм, регулирующих вопросы формирования состава суда. В деле Моисеев против России ЕСПЧ указал на то, что частая замена состава судей провоцирует сомнения в независимости и беспристрастности суда и судебного разбирательства в целом. Затем статья переходит к исследованию российского законодательного регулирования и правоприменительной практики с целью сопоставления российских подходов с требованиями ЕСПЧ. Делается вывод, что в наибольшей степени к стандартам ЕСПЧ приблизились российские арбитражные суды и российское арбитражное законодательство, которое предусматривает наиболее развернутые нормы о порядке формирования суда. При этом в судебно-арбитражной практике нередки случаи отмен судебных актов ввиду нарушения порядка формирования состава суда. В тоже время в системе судов общей юрисдикции сохраняются отдельные нерешенные проблемы, связанные с отсутствием достаточной прозрачности при формировании состава суда по конкретным делам. В заключении статьи делается вывод, что несмотря на достигнутые результаты по внедрению правовых позиций ЕСПЧ о праве на суд, созданный на основании закона, в российское законодательство и правоприменительную практику, процесс имплементации еще не завершен и требует продолжения.

Настоящая статья продолжает серию современных теоретических разработок в области правовых проблем интеграции государств. При этом исследование предлагает обратиться к актуальным проблемам интеграции с новой стороны и подробно рассмотреть вклад международных судов в укрепление и усиление интеграционных процессов. Для этих целей авторы обобщают и систематизируют понятийный аппарат «интеграционного права», подчас противоречивый и дискуссионный. Так, в статье подчёркиваются, что не всякая форма международного сотрудничества государств может квалифицироваться как интеграция. Отличительной чертой интеграционного объединения правосудия как раз является функционирование в нём общего суда, в компетенцию которого входит, прежде всего, толкование, в том числе преюдициальное, договоров и соглашений этих объединений, а также разрешение споров между государствами, органами этих объединений. Подробно исследуется влияние на интеграционные процессы Суда ЕС. В статье освещаются тенденции судебной практики и наиболее значимые правовые позиции данного органа международного правосудия. Обходя стороной неоднозначный вопрос о том, является ли данный суд «конституционным судом Европы», авторы приходят к выводу, что европейское право (как в целом, так и его принципы и отдельные направления регулирования) сформировалось именно под влиянием практики Суда ЕС. В статье отмечается значительный потенциал Суда ЕАЭС в укреплении «союзного права» и содействии его единообразному применению. Авторы исследования не ставят цели сравнить данный суд с органами правосудия других интеграционных объединений и исходят из того, что у Суда ЕАЭС свой самобытный путь развития.

В статье приводится обзор органов правосудия интеграционных объединений в странах Латинской Америки и Африки, в рамках которого авторы предприняли попытку вычленить основные правовые принципы и идеи, которыми руководствуются данные органы международного правосудия. В заключении делаются общие выводы об эффективности судов интеграционных объединений.

Настоящая статья стремится найти подтверждение или опровержение гипотезы о том, что современный российский арбитражный процесс является профессиональным судебным процессом. Делается промежуточный вывод, что позиция, согласно которой профессиональный судебный процесс это процесс, ориентированный на профессиональных участников, несколько устарела. Взамен этой позиции автором выдвигается и обосновывается тезис о том, что главным признаком профессионального судебного процесса является эффективное процессуальное взаимодействие суда и лиц, участвующих в деле. Вместе с тем, проведенный в статье анализ судебной практики наталкивает на вывод о достаточно формальном взаимодействии суда и сторон, которое крайне сложно признать эффективным. Данное обстоятельство указывает на преждевременность рассмотрения российского арбитражного процесса как профессионального судебного процесса. По итогам исследования сделан вывод, что для придания арбитражному процессу профессионального характера необходимо не только кардинальное изменение подходов судебной практики, но и фундаментальное изменение общей психологии взаимодействия суда и сторон.

Продолжительность судебного разбирательства представляет собой не только

важнейший параметр его эффективности, но и гарантию доступности право-

судия. Концепция разумного срока судопроизводства отражает баланс качества

и продолжительности судебного процесса. В современных сравнительно-правовых

исследованиях оптимальная продолжительность судопроизводства во многом

связывается с активной ролью суда и соотношением полномочий суда и актив-

ности сторон по управлению движением дела. Важную роль при этом играет

и распределение ответственности между судом и сторонами за исход судебно-

го процесса. В российском законодательстве наблюдается постепенное движе-

ние в сторону дифференциации сроков рассмотрения дела, однако Россия оста-

ется одной из немногих стран, где эти сроки исчерпывающе регламентированы

в самом законе. В статье анализируются различные примеры усиления активно-

сти суда в целях оптимизации баланса продолжительности и качества судебно-

го разбирательства, в том числе в австрийском законодательстве под влияни-

ем идей Франца Кляйна. Автор приходит к выводу, что расширение полномочий

судьи по регулированию сроков совершения процессуальных действий и рассмо-

трению дела в целом имеет большой потенциал для повышения эффективно-

сти российского судопроизводства в принципе

Статья анализирует интеграционный эффект судебных реформ на евразийском пространстве.

Статья посвящена вопросам классовых исков в законодательстве и практике Великобритании. Авторы раскрывают особенности перевода английского термина class actions на русский язык, раскрывают место классовых исков в системе иных форм коллективного судопроизводства в Великобритании и их отличительные черты. Особое внимание уделяется двум судебным делам, которые впервые были рассмотреныпо процедуре классовых исков, а также причинам, по которым требования заявителей не были удовлетворены судом.

Ключевые

Во всех современных правопорядках существуют механизмы для предотвращения конкуренции судебных процессов в разных государствах. Одним из таких механизмов является принцип lis pendens, направленный на недопущение параллельного разбирательства различными судами (а также арбитражами) одних и тех же требований. Условиями применения принципа lis pendens являются: те же требования, те же стороны, начало процесса в одном суда ранее, чем в другом, а также последовательность предъявления иска и возбуждения дела. Однако указанные условия по-разному понимаются и истолковываются в разных правовых системах, что может приводить к снижению эффекта lis pendens и его нефункциональному использованию. В частности, это касается разных подходов к идентичности исков, рассматриваемых в параллельных процессах: она может определяться по основанию или предмету иска, а также по его объекту, т.е. преследуемой цели. Совпадение сторон судебных процессов также не является абсолютным условием: стороны могут менять свое процессуальное положение в параллельных процессах. Момент начала судебного разбирательства также не совпадает в различных правовых системах. В статье делается вывод, что правила определение идентичности исков и сторон должны быть достаточно гибкими для лучшего учета разницы указанных подходов, а момент начала процесса должен определяться в соответствии с законом того государства, где возбуждено соответствующее дело.

The essay addresses the current trends in the criminalisation of free speech in Russia. It critically discusses the amendments to the Russian Criminal Code, criminalising various forms of public expression of opinions, adopted in the years following the presidential elections in March 2012, and questions their compliance with international human rights law. Seeking to identify the motives behind the new provisions, the article argues that the amendments are intended to cause a ‘chilling effect’, to control public dissent by selective or random criminal prosecution. Two of the new criminal law provisions—‘Public Calls for Separatism’ and ‘Rehabilitation of Nazism’—are considered in detail to illustrate the author’s conclusions.

Статья  посвящена состоянию российского права в отношении уголовной ответственности корпорпаций (юридических лиц) за преступления по международному праву (геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и преступления агрессии). Затрагиваются принципы уголовной юрисдикции, в соответствии с которыми осуществляется уголовное преследование и проивозводство по делам об административных правонарушений по российскому праву.