Советское юридическое наследие: что мы переосмысливаем?
Работа международной научно-практической конференции проходила в традиционном формате: сначала пленарное заседание, затем — секционные заседания по теории государства и права, конституционному, гражданскому и предпринимательскому, трудовому, международному частному и финансовому праву.
Открыли Конференцию научный руководитель НИУ ВШЭ Евгений Григорьевич Ясин, декан факультета права Евгений Николаевич Салыгин и Михаил Львович Гальперин, Уполномоченный РФ при Европейском Суде по правам человека, заместитель министра юстиции РФ, профессор кафедры судебной власти НИУ ВШЭ.
Пленарное заседание состоялось в формате панели с пятью участниками. Первый докладчиком стал Рафал Манько, внешний исследователь Центра изучения европейского договорного права на факультете права Университета Амстердама. Его доклад был посвящен обширной теме влияния социалистической правовой традиции на развитие права в Центральной и Восточной Европе. Докладчик подчеркнул недостаточную изученность обозначенной проблемы, причем не только в Польше, но и в других странах этого региона. Обосновывая важность этой темы, докладчик показал на примере польского частного права, что некоторые правовые институты материального и процессуального права, возникшие в рамках социалистического строя, способны пережить смену политического и социоэкономического строя и продолжить функционировать в новых условиях, слегка видоизменившись. К таким институтам можно отнести организационно-правовую форму государственного предприятия, кооперативно-жительское право на жилое помещение, почти неограниченные полномочия прокурора по обращению в суд и участию в судопроизводстве (за исключением некоторых споров) и т.д.
Выступление научного руководителя факультета права НИУ ВШЭ Антона Александровича Иванова было озаглавлено так: «Советская юридическая наука: путь к праву». Докладчик начал с того, что емко сформулировал цель всей Конференции: важно выяснить «было ли в этом периоде что-то хорошее, и если да, то как это использовать?». Один из основных тезисов доклада звучал так: понятие «советской юридической науки» нельзя использовать, не вспоминая о серьезном идеологическом влиянии на него советской власти. Чтобы проиллюстрировать свое мнение, выступающий разобрал словосочетание «советская юридическая наука» буквально по словам. Прежде всего, по мнению Антона Иванова, правильнее говорить о «социалистической», а не «советской» юридической науке, поскольку «советы» как форма организации не имели легального основания (были созданы захватившими власть большевиками), да и к тому же в дальнейшем оказавшиеся под влиянием коммунистической партии.
Социализм же в СССР, по мнению докладчика, представлял собой некий идеологический фантом, поскольку не имеет ничего общего с социализмом в его западном, марксистском, понимании. Слово «юридическая» тоже не совсем верно: советская наука базировалась на положениях марксизма-ленинизма, считавшего право формальностью, которое впоследствии отомрет и исчезнет. Так что методы советской науки были скорее социологическими и экономическими, нежели собственно юридическими. И, наконец, слово «наука» в значении «научно верифицируемое знание» вообще, по мнению докладчика, к правоведению отнести достаточно сложно.
Развитие советской юридической науки Антон Иванов условно делит на три этапа. Первый этап, красный (1917 – 1938), характеризуется отрицанием буржуазной правовой науки, попытками построить собственную науку, без участия дореволюционных юристов, многие из которых либо эмигрировали, либо были репрессированы. Во второй период, желтый (первое всесоюзное совещание по вопросам науки советского права и государства, 1938 г. – 1960 гг.), дореволюционная профессура была возвращена в сферу права. Это уже в 1940–1950 гг. дало свои плоды, в том числе в виде многочисленных монографий по советскому праву. Последний период, голубой (1960 гг. –– 1991 г.), отмечен тем, что это время было введено важнейшее деление законодательства на основы права и кодексы республик, создавшее условие для постепенного сближения с другими правовыми системами. Подробнее ознакомиться с тезисами А.А. Иванова можно здесь.
С подробным докладом на тему «Основные черты советского типа власти» выступил Михаил Александрович Краснов, заведующий кафедрой конституционного и административного права. По его мнению, советский тип власти (который не нужно путать с формой правления) являлся уникальным отчасти и потому, что это была единственная реализованная утопия, которая, тем не менее, «не могла не превратиться в антиутопию, поскольку основывалась на отвержении человеческой природы». Докладчик выделил три основные особенности советского типа власти, приводя множество цитат и шутливо жалуясь на то, что страдает «цитатничеством».
Первую особенность докладчик кратко сформулировал так: «Россия – единая фабрика», что является естественным следствием идей Фридриха Энгельса о переходе к общности всего имущества и Владимира Ленина, утверждавшего, что важнейшей проблемой является «превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного “синдиката”, а именно: всего государства» и что «все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». В такой ситуации уничтожается понятие «моё», не признается разнообразие людей. Вторая черта советского типа власти заключалась в наличии «советов работающих корпораций». Эта особенность также базировалась на мысли Ленина о том, что «парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни…». Эту идею лидер мирового пролетариата заимствовал у Карла Маркса: «Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в … и законодательствующей и исполняющей законы»). Третья черта – наличие «партии рабочих и трудящихся», направляющей общество и руководящей им, то есть необходимого аппарата для «перевоспитывания масс», которые, живя в социалистическом государстве, все еще обладали дореволюционным сознанием.
Михаил Александрович подытожил доклад следующим выводом: мировые социальные и политические катастрофы возникают, потому что человечество оценивает любую идею с точки зрения выгоды, которую она может принести, а не таящихся в ней опасностей для людей.
Чуть позже на пленарном заседании выступили декан факультета права и политических наук Университета Ниццы – Софии Антиполиса Кристиан Валлар с докладом об идеологии советского права и директор института правовых исследований НИУ ВШЭ Юрий Александрович Тихомиров, говоривший о динамике правосознания и эффективности закона.
После пленарного заседания слушатели смогли задать вопросы. Например, о том, есть ли у русского народа врожденное чувство справедливости и почему оно так слабо отражается в нашем праве (вопрос Юрию Тихомирову); насколько полно осмыслено дореволюционное юридическое наследие (вопрос Антону Иванову) и были ли Маркс и Энгельс типичными позитивистами (вопрос Кристиану Валлару).
Секцию теории и истории государства и права открыл Владимир Борисович Исаков, заведующий кафедрой теории и истории права НИУ ВШЭ.
В ходе обсуждения было затронуто множество актуальных вопросов теории и истории права, высказаны предположения о необходимости правового регулирования информационной среды, вызванного всё возрастающей популярностью таких технологий, как Blockchain, Bitcoin, криптовалюта и др.
Татьяна Полякова, заведующая Сектором информационного права Института государства и права РАН, высказала предположение о необходимости создания в будущем информационного кодекса, который в свою очередь послужил бы основой для возникновения соответствующей новой отрасли права.
Оживленную дискуссию среди участников вызвала идея рассмотрения системы права как коммуникативного пространства, основанного на средствах коммуникации и прямо зависящего от них. С докладом на эту тему выступил Евгений Николаевич Салыгин.
Не остались без внимания выступления, в которых спикеры рассматривали проблему соотношения понятий «конструкция» и «концепция», определения роли субъективного фактора в решении вопросов системы права, воплощения принципа системности в дореволюционной юридической науке.
Кульминационным стало выступление проректора по научной работе МГЮА им О.Е. Кутафина Владимира Николаевича Синюкова, высказавшего свое видение проблемы «системности в праве»: он предложил рассматривать систему права как явление, присущее исключительно ХХ веку и связанное с советским периодом истории нашей страны. «Система права», по мнению докладчика, есть прежде всего свойство познавательной и правотворческой деятельности субъекта. Как таковой системности в праве нет, туда ее вносят ученые и практики. В современной России деление на отрасли права является во многом искусственным и чисто техническим пережитком советских времен. В праве как таковом нет грани, позволяющей провести четкое размежевание тесно переплетенных между собой отраслей. Правовая же наука, следуя прежде всего за зарубежным опытом, заходит в тупик.
В заключение Владимир Синюков подчеркнул: для того, чтобы действительно реформировать современную систему правового регулирования необходимо не просто вносить изменения в ГК, но вникать в сущность современной правовой ситуации на макроуровне, на уровне концепта.
«Приживется ли конституционализм на российской почве?» – этим вопросом задались участники одноименной секции по конституционному праву. В рамках секции выступили преподаватели и научные сотрудники НИУ ВШЭ, СПбГУ и других вузов, практикующие юристы. Модератором секции был профессор Михаил Александрович Краснов.
Национальное законодательство vs международное правосудие
Многогранную тему соотношения российского конституционного порядка и юрисдикции международных судебных органов осветил Михаил Львович Гальперин, Уполномоченный РФ при Европейском Суде по правам человека. Он привел немало дел, решения ЕСПЧ по которым вступали в противоречие с законодательством различных стран: «Хёрст против Соединенного Королевства», «Паксас против Литвы», «Гранд Стивенс и др. против Италии», «Маркин против России», «Анчугов и Гладков против России». Михаил Гальперин отметил, что между российским и международным законодательством нет противоречий, а существующие расхождения между требованиями российского закона и решениями ЕСПЧ можно и нужно урегулировать на основе компромисса. Ключевым вопросом здесь является наделение в 2015 г. Конституционного Суда РФ полномочиями определять, исполнять ли решения ЕСПЧ. По мнению докладчика, эти нововведения не освобождают Россию от соблюдения международных обязательств, а лишь определяют механизм исполнения решений ЕСПЧ.
Профессор кафедры конституционного и административного права НИУ ВШЭ Владимир Алексеевич Кряжков заметил, что полноценный механизм исполнения решений Европейского Суда по правам человека до сих пор отсутствует, а соответствующий законопроект о его создании, несколько лет назад подготовленный Министерством юстиции, так и не был принят.
Заведующая кафедрой судебной власти НИУ ВШЭ Тамара Георгиевна Морщакова предложила при разрешении подобных разногласий с ЕСПЧ исходить из того, что если на уровне национального законодательства установлены более высокие гарантии прав, чем на международном уровне, то примат международного права не должен приводить к снижению таких гарантий. Она напомнила, что именно такую позицию занял Конституционный Суд ФРГ.
Больше процессуальных норм в Конституции?
По словам доцента МГПУ Алексея Юрьевича Царева, в российской конституции очень мало процессуальных норм, что приводит к негативным последствиям. Докладчик сослался на многочисленные изменения избирательного законодательства в последние годы, принятые по соображениям политической конъюнктуры: переход от смешанной избирательной системы на выборах в Государственную Думу к пропорциональной, последующее возвращение к смешанной системе и другие новации. По его мнению, подобные нормы избирательного законодательства должны быть прямо закреплены в Основном законе, чтобы исключить изменение правил игры в интересах отдельных политических акторов.
А судьи кто?
Проблемы независимости судебной власти отразил в своем докладе доцент кафедры судебной власти ВШЭ Виктор Камоевич Михайлов. Он подверг обстоятельной критике положения Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации», устанавливающие требования к судьям и порядок наделения их полномочиями.
Во-первых, положение о том, что кандидатом в судьи не может быть подозреваемый или обвиняемый – потенциальный инструмент отсева неугодных кандидатов. Получается, что для устранения любого кандидата достаточно возбудить против него уголовное дело.
Во-вторых, сомнительно требование к судьям не иметь вида на жительства в иностранном государстве. Докладчик напомнил о позиции Конституционного Суда по делу Малицкого: вид на жительство – в отличие от гражданства – не создает политико-правовой связи с другим государством, а лишь облегчает пересечение границы.
В-третьих, вопросы вызывает и утвержденный Советом судей РФ список заболеваний, препятствующих работе судьей. Эти заболевания названы без указания стадий, в то время как при правильном их лечении на определенных стадиях человек вполне способен вести активную деятельность и заниматься ответственной работой.
В-четвертых, очень велика в назначении судей роль председателей судов и Президента РФ, которые своей властью могут блокировать назначение любого кандидата, что создает угрозу независимости судебной власти. Исправить ситуацию, по словам Виктора Михайлова, могло бы участие органов судейского сообщества в процессе назначения.
Профессор Морщакова обратила внимание, что для того, чтобы предлагаемая мера принесла плоды, более независимыми должны стать в первую очередь сами органы судейского сообщества.
Открытость правосудия vs тайна совещательной комнаты
Доцент РГУП Ольга Николаевна Кряжкова подняла крайне дискуссионную тему: стоит ли судам публиковать данные о том, каким количеством голосов принято решение? Аргументы и за, и против подобной меры весьма серьезны.
Сторонники утверждают, что это увеличит процессуальные права сторон, будет способствовать реализации права на информацию; знание того, насколько устойчива правовая позиция по какому-либо вопросу, означает и большую правовую определенность. Противники же ссылаются на тайну совещательной комнаты и возможный вред авторитету судебной власти.
Докладчик рассказала о мировом опыте: количество голосов за и против решения раскрывают Верховный суд США, Конституционные суды Германии и Мексики; особенно же распространена эта практика в суде присяжных в западных странах.
В то же время российская Фемида придерживается противоположного подхода. Прямой запрет разглашать расклад голосов был введен в процессуальном законодательстве в 1960-е гг., однако и ранее такую информацию суды не раскрывали. Более того, засекречены были и особые мнения народных заседателей. В 1990-е гг. Конституционный Суд начал публиковать сведения о раскладе голосов в «Вестнике Конституционного Суда», но такая практика продлилась недолго. В 2008 г. Высший Арбитражный Суд внес в Государственную думу законопроект, который предлагал раскрывать количество голосов при принятии постановлений Президиума ВАС, однако он не был принят.
Процессуальное право под одну гребенку?
Доцент СПбГУ Тимур Викторович Соколов выступил за объединение в единый кодекс всех норм процессуального законодательства.
В юридическом сообществе существуют разные мнения на этот счет. Одни убеждены, что свести все отрасли процессуального права к одному знаменателю просто невозможно. Другие отстаивают необходимость единого процессуального кодекса. Третьи предлагают ограничиться двумя кодексами: для уголовного процесса и остальных видов судопроизводства. Докладчик заявил, что создать единый «Судебный кодекс РФ» вполне возможно на основе конституционных норм о правосудии.
Разнообразная тематика докладов и бурный ход дискуссии продемонстрировали сложность и многообразие проблем, стоящих перед правовой системой России. И хотя ответ на вопрос, давший название секции: «Приживется ли конституционализм на российской почве?», так и не прозвучал, можно быть уверенным, что успешное решение этих проблем – залог утвердительного ответа.
Текст: Ксения Эггерт, Юлия Агеева, Юрий Курносов
Фото: Сергей Соловкин